Реалистическая драма
Жизнь является, несомненно, основным материалом для драматурга, но (в то же время) для подлинного произведения искусства, для выражения вечной, вневременной истины необходимо абстрагироваться от жизни.
Единичный акт
В 40-е годы XVII в. стиль возник во имя идеи этатизма, а не против нее, как в экзистенциалистской трагедии, но проблема этатизма доминировала и там и тут.
Классицизм возник как венчание драматургии и театра с абсолютистским государством. И, хотя такие крупные ученые, как А. К. Дживелегов, считали, что классицистская трагедия тогда была насаждена сверху (имеется в виду политика Ришелье и его давление на Корнеля), нам представляется все же, что классицизм в целом и ранний Корнель в особенности — объективно отражали трагедию не мнимого, а действительного единства человека и государства. Отсюда общая фронтальность эстетики классицистского спектакля и лапидарность драматического конфликта в трех, мыслимых классицистами, измерениях реальности (закон, унаследованный французскими интеллектуалистами и совершенно противопоказанный Брехту и его последователям, поскольку сюжетом брехтовского театра всегда является развитие, время, процесс; серийность эпизодов, а не единичный акт); отсюда и классицистское восприятие трагического как отклонения от жизненной нормы. В интеллектуальной же драме — наоборот, нормой являлось само отклонение, само трагическое состояние. Для Брехта трагизм заключен был в «низком», в обыденности, в быте — ив истории.
Культ действия
Культ действия, превращение патриотизма в агрессию и нацизм, силы в насилие, национальной культурной традиции — в систему расистского мышления, наконец, спекуляция на словах «революция» и «социализм», превращение энергии масс в энергию штурмовиков, вишистов, петеновцев и т. д.- вот мишени, по которым расстрелял патроны французский интеллектуализм во время войны и сразу после нее.
Современное движение Народных театров
Современное движение Народных театров на практике осуществляет три условия, которые выдвигал Ромен Роллан еще в начале нашего века. Определяя задачи Народного театра, Роллан писал, что он прежде всего призван доставлять физический и моральный отдых труженику, уставшему после рабочего дня. Но отдых никоим образом не должен ослаблять духовную энергию, а наоборот — «театр обязан служить источником энергии» и быть «могучим стимулом к действию». К тому же театр обязан «просвещать ум», учить «народ видеть вещи, людей, самого себя и ясно судить обо всем этом». «Радость, сила и просвещение» — этот лозунг Роллана вдохновляет современных деятелей Народных театров. Их идейно-творческие программы строятся так, чтобы нести своему демократическому зрителю знания и культуру, будить его мысль и одновременно доставлять ему радость и развлечение.
Способность возрождаться
Менее пристально обычно рассматривают психологию и идеалы фашизма, а они-то как раз обладают способностью возрождаться в новом обличье и находить своих последователей в наши дни.
Фашизм всегда опирался и опирается не только на шкурнические и низменные инстинкты, но и на некоторые высокие духовные, идеальные побуждения людей, намечая действенный выход из социальных и философских противоречий. (Так, гитлеровские идеологи задним числом «обращали» в свою веру «антихриста» Ницше и фаустианство Гете, «варварское неистовство» Вагнера и романтизм Клейста, идеализм Шеллинга и Фихте, рассудительный фанатизм Лютера; миф о Нибелунгах трактовали как мессианское свидетельство величия, мистики и избранности «германского духа»; в Италии аналогичной фальсификации — без мистики, правда,- подвергались великие стили прошлого — ренессанс и барокко, не говоря уже о древней римской государственности.) Об этой «идеальной», духовной стороне дела достаточно углубленно написано в «Докторе Фаустусе» Томаса Манна.
Обычно, говоря об этой книге и ее проблемах, сосредоточивают свое внимание на вопросах искусства Леверкюна, уже зашедшего в душевный тупик. Меньше внимания уделено нашими исследователями тем страницам и главам этой книги, которые прямо и последовательно отвечают на вопрос о том, как в студенческих немецких кружках возникала духовная подготовленность и потребность в идее фашистского типа. Только размышляя над этой проблематикой книги Манна, можно приблизиться к пониманию того, почему гестаповцы после палаческой своей работы со спокойной душой слушали Моцарта; или почему воспитанный военной идеологией человек массы (в документальном фильме «Человек, который улыбается») продолжает улыбаться и в 60-е годы: готовые схемы из него не вышибешь.
Разрушение «единства»
Высшей своей миссией, благородной духовной своей «ангажированностью» интеллектуализм считал разрушение этого «единства» в умах людей и в то же время воссоединение разорванного надвое человеческого сознания. Другими словами, интеллектуализм во всех своих различных стадиях и проявлениях связан с эпопеей антифашизма. Когда разразилась война, произошла вспышка «раскаленного разума» (Аполлинер), образовав целую школу новой трагедии.
Вопрос с отчуждением человека от общества
Суть в том, что фашизм должен был как-то урегулировать вопрос с отчуждением человека от общества.
Он сделал это путем чисто идеологической операции: отчуждение личности от общества и государства было умело подменено — с использованием идеалов и инстинктов — отчуждением человека от самого себя. Без этого условия никакая фашистская идеология, государственность, психология и война существовать не могут. Единство должно было быть достигнуто во что бы то ни стало. Для достижения видимости, парадной мнимости фашистского единства (государственного и идеологического) следовало вместе с ликвидацией буржуазной демократии искусственно снять, зашифровать отчуждение личности от государства, содержавшее в себе нежелательный, неконтролируемый элемент свободы. (Он-то, этот элемент личной свободы, и станет специальной проблемой и заботой экзистенциалистской драматургии: ануйлевская Антигона пойдет на смерть фактически для того, чтобы отстоять свое право на спасительное отчуждение от Креона и его государства.)
Экзистенциалистский герой
Экзистенциалистский же герой ищет не истину, а именно себя, свою «экзистенцию».
Не является интеллектуальным драматургом и сам Корнель, которого Сартр считает своим учителем. Казалось бы, парадоксально: такой рационалистический, основанный на картезианской философии стиль, как классицизм,- не является, однако, чисто «интеллектуалистским» ни по своему методу, ни по художественным результатам, ни по намерениям главных его поэтов. Корнелевский конфликт долга и чувства носил объективный характер. Истолкованный же Сартром как конфликт прав, как ситуация выбора, он становился делом личного самоутверждения. Корнелевский Сид был героем трагедии, потому что свою любовь не мог не принести в жертву долгу. Для сартровского Ореста важно убедиться в свободе собственного интеллекта.
Интеллектуализм в драматургии
Несомненно, интеллектуализм в драматургии начался гораздо раньше.
Во всяком случае, литературные истоки и предшественники у этого течения имелись. Символизм, скажем, у Ибсена после целой эпохи позитивизма в философии и натурализма в литературе приобрел резко выраженный интеллектуальный характер, явившись первой поэтически «остраненной» формой интеллектуализма в литературе. Затем в духовную жизнь нашего столетия решительно вступил Бернард Шоу, воинственно сменивший традиции критического реализма на доспехи политического писателя-парадоксалиста, с достаточно обширными интеллектуалистскими претензиями. Далее — явление Луиджи Пирандслло. Разве Пиранделло, какие бы тут ни делать оговорки, уточнения и поправки, не явился живописцем человеческого сознания, его тревог и беспокойства, ищущего, на что бы опереться в самом себе? Это было беспокойство чисто интеллектуального порядка, хотя и иррациональное по своему характеру. (Перед нами парадокс пиранделлизма: иррационализм мировоззрения и изобразительного материала при отчетливом рационализме, даже житейской рассудочности творческого метода.)
Свобода, по мнению Элиота
Свобода, по мнению Элиота, заключается в осознании воли божественного провидения и полном растворении себя в воле бога.
Некоторые положения философии и эстетики Элиота смыкаются с философскими взглядами христианских экзистенциалистов. Прежде всего, их роднит трагическое мировосприятие, связанное со страхом смерти и стремлением к бессмертию. Концепция свободы выбора тоже связана с экзистенциалистской философией. Горой Элиота обычно находится в замкнутой экзистенциалистской ситуации, он поставлен перед необходимостью выбора всем ходом жизни. Если герой пришел к этому в результате духовного просветления с сознанием необходимости посвятить свою жизнь высшей реальности, служению богу, если он полностью растворился в воле божественного провидения, то выбор его будет верным и через страдание он достигнет бессмертия в спасении своей души.
Собственный «театр абсурда»
Современная английская драма
Драматизм образа Юрека
Конец Колина
Вторая поправка Мерсера
Первая поправка
Атмосфера страха
Творческая эволюция
Эксперимент строительства социализма
Внешняя картина