Герои фарса

Герои фарса в своих поступках не остаются в рамках жизненной вероятности. Там в порядке вещей самые неожиданные поступки, град побоев, реки проливаемой крови. Все с самого начала не принимается зрителями всерьез, так как в фарсе действуют марионетки, одушевленные куклы. Именно это обстоятельство и санкционирует неповиновение фарсовых персонажей законам реального мира — они просто нечувствительны к их действию. Фарс, таким образом, оказывается снижающей пародией на трагедию, где герои поступают наперекор обстоятельствам и погибают; в фарсе же персонажи совершают все что угодно, как бы не замечая, что они всего лишь марионетки. Фарс, эта своего рода «антитрагедия», послужил моделью и для «антидрамы» Эжена Ионеско. Герои его ранних пьес — такие же марионетки, не ощущающие пугающей бессмысленности собственных поступков, ибо они подчиняются своей логике, логике раз и навсегда усвоенных понятий, «опредмеченных» в застывших штампах языка, подобно «прописным истинам» флоберовского словаря.

Создается картина мира, где люди, доверившись пригодным на все случаи жизни готовым формулам, сами открывают дверь темным иррациональным силам. Отчужденный человек, лишенный внутреннего содержания, просто неспособен к сопротивлению им. А буржуазный рационализм и утилитаризм, постепенно разбивавшие казавшуюся когда-то незыблемой абстрактную религиозную мораль, мало чем могли в этом помочь: они сами пришли к полному релятивизму и могли оправдать все «действительное» как «разумное».

Коричневая чума фашизма и принесенные ею бедствия войны вызвали следующие строки Сент-Экзюпери: «Мы слишком долго переоценивали ум и пренебрегали сущностью человека.