Образ «взбунтовавшегося человека»

Образ «взбунтовавшегося человека» — вечного оппозиционера, заимствованный у экзистенциализма, у Камю, возвышается над теоретическими размышлениями Мельхингера, над его анализом старой и новой жизни «элементарных драматических форм».

Ностальгической мечте Фергюссоиа о возврате к трагическому ритму немецкий критик противополагает иной принцип эстетической гармонии.

К услугам современного драматурга — все богатство древних театральных форм. Современный театр так широко ими пользуется, потому что это тот духовный остаток, над которым не властно развитие буржуазной цивилизации и идеологии. Воспользовавшись арсеналом «элементарных театральных форм», драматург приобретает целую армию союзников, помогающих ему укрепить и обосновать оппозицию «взбунтовавшегося» человека, оппозицию «личности торжеству сверхколлектива».

Фергюссону явственно недостает в современности могучего дыхания Хора, твердых общественно-эстетических капопов, всеобщей системы духовных ценностей. «Идея театра» одушевляющая работы Мельхингера, удовлетворяется вечной жизнью на сцене трагикомической маски Арлекина, вернувшегося в XX в. на подмостки театра из балагана и цирка, куда его было заточили «иллюзионисты» от морали и искусства. Возврат на современную сцену Арлекина, вместе с возвращением к жизни других театральных традиций, знаменует у Мельхингера «постиллюзионистский», еретический пафос театра тоталитарного века, его солидарность с «маленьким человеком», жертвой всесильного общества.