Проблема жанров и форм

Проблема жанров и форм музыкального спектакля столь же далека от разрешения, как и проблема материала, который сегодня подвластен музыкально-сценическому искусству. В 30-х годах драматический театр стоял перед дилеммой: театр условный или театр «реальный», театр «театральности» или театр быта. Современная опера расслоилась под влиянием той же дилеммы. Это видно хотя бы из антагонистичности эстетических принципов Стравинского — и Менотти, Орфа — и Пуленка, Ноно — и Хиндемита. В одних случаях мы имеем условный, метафорический метод, в других — бытовую достоверность материала, пусть даже не современного, а исторического. Однако и театральная условность, и бытовая достоверность в музыкальном театре наших дней равным образом лишили оперу привилегии «нейтральности» по отношению к дискуссионным общечеловеческим проблемам современности.

Опера, как когда-то в прошлом, во времена Верди, оказалась втянутой в современную борьбу идей. В этом отношении она «доросла» до современной романистики, драматургии, поэзии и тем самым безусловно причастна к борьбе, которую ведет современное искусство.

Питер Граймс в опере Бриттена протестует против насилия над личностью и одержим страхом перед «массой», коллективом, поведение которого освящено законом — юридическим и неписаным — житейским. Едва ли не самой впечатляющей сценой оперы остается преследование Граймса — «охота на человека», а вся драма в целом выглядит типичной «драмой суда», дискутирующей виновность или невиновность главного героя. Правда, привычные традиционные черты оперы и здесь, без всякой надобности, маскируют подлинно-современные мотивы этого произведения: поющий герой даже во всей остроте страдания кажется более благодушным и красивым, чем говорящий драматический актер.