Относится и к Хамму и Клову: «Покинешь меня — погибнешь», — говорит Хамм. «И наоборот»,- отзывается Клов. Нагга и Нелл, а также Винни и Вилли (пьеса «Счастливые дни») связывает любовь, выглядящая тем более непостижимой на фоне гротескных ситуаций, в которых они находятся (урны Нагга и Нелл, куча песка, куда постепенно погружается Винни,- реализация метафоры о зернах Зенона).
Вот почему в общем настроении безнадежности у Беккета вдруг появляются щемящие лирические ноты. Ведь это чудо, что болтливая Винни, чей бесконечный монолог состоит из одних общих мест и цитат, называет счастливыми днями свое постепенное погружение в песок, когда даже ограниченное число предметов, которыми она может пользоваться в первом акте, находясь в песке по пояс, не подвластно ей во втором, где она скрыта уже по шею, и когда Вилли, ее муж, будучи свободен в передвижении, ползает на четвереньках и ограничивается иногда нечленораздельными репликами в перерывах между постоянным чтением газеты.
Такое же чудо и то, что одинокий циничный старик Крапп несколько раз подряд слушает старую магнитофонную ленту с описанием любовной сцены на озере в лодке, наговоренную им тридцать лет назад («Последняя лента Краппа»).
Лирические островки у Беккета возникают как бы неожиданно из столкновения двух-трех слов, из незаметного поворота ситуации. Их эффект обусловлен тем, что беккетов мир весь пропитан ощущением отсутствия поэзии, в этой намеренно разреженной атмосфере каждый проблеск — неоценимый дар.