В конечном итоге, все пьесы Жене — это театрализованное воссоздание фантазий парии и изгоя (сам Жене, до того как прославился как писатель, был известен лишь среди воров и гомосексуалистов). Фигура отверженного обществом бродяги, прокламирующего свою асоциальность, стала одной из самых популярных в послевоенной литературе; мы встречаем ее трансформированной в пикаресках английских «сердитых» в романах Беккета, в индийском фильме «Бродяга». Поэтому пьесы Жене — о преступниках, служанках, неграх, об алжирских нищих. Здесь мечты, сценически организованные в соответствии с принципами Арто, соприкасаются с действительностью. А что зрители научились сами воссоздавать конкретную реальность из показанных им фантазий, видно хотя бы из того, что во время представления последней пьесы Жене — «Ширмы», посвященной Алжирской войне, сцену забросали тухлыми яйцами и овощами не поборники реализма в театре, а фашиствующие оасовцы.
Успех английского театра конца 50-х годов можно объяснить, помимо многих специфически местных причин, еще и тем, что экспериментаторские крайности французов были приземлены на английской почве, обрастали там плотью и кровью. «Новая волна» в театре после 1956 г. была прежде всего волной демократизации, расширением круга зрителей за счет молодежи, выдвижением молодых драматургов, ре-жиссеров, актеров.
Все они, как Осборн, чье знаменитое детище стало символом нового движения, начали с отрицания унижающей человеческое достоинство рутины обывательского существования. Главным для них было — нарушить привычный ритм, которому соответствовало ставшее таким нее привычным искусство: для одних — в меру интеллектуальное, для других — в меру, для третьих — в меру развлекательное.