Трагедия «Кориолан»

И сам характер главного героя раскрывается не столько в борьбе с самим собой (подобно, например, Макбету), сколько во взаимоотношениях с окружающими. Особое место в трагедии занимает показ римского плебса. Это уже не толпа, но общественная сила, сознающая свое положение и требующая, чтобы считались с ее интересами.

Трагедия «Кориолан» до постановки ее в Народных театрах приобретала самые различные интерпретации на сценах разных театров, но все они сходились в изображении народа. Как правило, это была безликая, стихийная толпа, руководствующаяся низменными интересами и стремящаяся лишь к удовлетворению своих утробных желаний. Даже в «Комедн Франсэз» смысл трагедии Шекспира был грубо извращен, что дало основание одному из критиков озаглавить свою статью: «Фашистская ли пьеса „Кориолан»?» «Адаптация! постановка…- все, по существу,- писал критик,- способствовало тому, чтобы сделать из этого произведения обвинительную речь против народа и памятник в честь Кориолана, этого бесполезного героя». В спектакле были усилены аристократические тенденции, изменено в связи с этим соотношение двух сил в трагедии — плебса и патрициата. Патриции были представлены благородными и достойными героями, образы народных трибунов — преднамеренно снижены, опошлены, а римский народ изображен толпой статистов. «Кориолан» был превращен в трагедию народной неблагодарности.

В плане пересмотра установившихся штампов представляет значительный интерес постановка трагедии в Театре Коммуны (1964) в парижском рабочем пригороде Обервиллье. Режиссер Габриэль Гарран отказался от традиционного прочтения текста. В центре его спектакля был не «непонятый герой», противопоставленный «сброду», говорилось в программе театра, а была «историческая хроника о борьбе людей в мире, который изменяется».