Происходит как бы двойное наложение, рационалистический метод этого рода можно назвать «тавтологическим» в художественном отношении: «разум разумен, ибо это разум». Такой предмет и такой метод исследования требует отрешенности не только от зеркального отражения действительности, но и от образности; требует некоей «обезвоженности» произведения искусства. (Ибо образность «неразумна», вернее, не только разумна.) Это, так сказать, интеллектуалист в чистом виде, интеллектуалист, как таковой; короче говоря это — Сартр.
Действительно, буржуазная эпоха наряду с разделением труда, промышленной революцией и развитием капитализма на основе принципа «laissor faire» дала индуктивный, научный метод мышления. Пафос научного анализа, открывающего новые объективные законы природы, стал господствующим к концу XIX в. Все оказалось взаимосвязанным в сети детерминизма, каждое явление, как выяснилось, можно объяснить и проследить в развитии, т. е. во взаимодействии со средой, протекающем во времени. В эту сеть детерминизма попали и литературные герои, хотя действительной причиной было не открытие законов и установление причинно-следственных связей — законы существовали всегда,- повысилась лишь зависимость человека от общества, он перестал принадлежать себе в результате разделения труда и капиталистического отчуждения.
Другими словами, в пушкинской формуле — «ума холодных наблюдений» — для художника-интеллектуалиста этого склада характерны и правомочны именно все три элемента, вместе взятые, соединенные, синтезированные. И то, что он оперирует наблюдениями особого рода, наблюдениями ума, и то, что это наблюдения «холодные», т. е. остуженные от житейской и личной горячности эмоций, и, наконец, что при всем том, в результате творчества мы опять, как бы совершив круг, имеем наблюдения. Предмет такого художника — внешний мир; когда художник изображает «наблюдения ума», а не только то, что видит (обозримую реальность), то подобного рода наблюдения — умозрительные — не могут быть прямо перенесены в искусство. Принципы художественной организации могут быть очень различны (не говоря уже о приемах, средствах, языке); структура будет разной, но исходная точка — рационализм художественной обработки — сохранится. К этому типу художников-интеллектуалистов в искусстве и литературе современного Запада принадлежат очень многие. Нетрудно догадаться, что художником, с наибольшей поэтической мощью реализовавшим такой род интеллектуального творчества, был Брехт. В прозе аналогичный способ применения интеллектуализма можно усмотреть у Томаса Манна и Фолкнера. Характерно, что марксист Брехт и далекий от марксизма Фолкнер интеллектуальным методом анализируют социальную действительность.
Поскольку в конкретно-историческом и политическом, аспекте материал уже освещен, в настоящий момент представляет интерес вопрос о том, каковы были функции интеллектуализма в литературе и искусстве, какой след оставил он в современной художественной культуре.
Ни в 40-е, ни в 30-е годы термин «интеллектуализм» в теоретической литературе не встречался. Ни для определения жанра драмы, ни для характеристики ее направления. Это не означает, что интеллектуализма не было. Термин же появился только в конце 50-х годов, возник ретроспективно, когда направление уже себя изживало. В западной критике применялись также и иные, аналогичные термины: «драма идей», «драма мифов» и др.