Ануйль мотивирует подвиг Антигоны с позиций конкретно-исторических и социально-философских — с позиций современности и на уровне мышления современности. Он отвергает понятие «рока» и ставит на его место понятие «истории» и «общества». Орф больше верит иррациональному «року», хотя и не так безусловно, как Гельдерлин. Орф рельефно и последовательно показывает три пути становления и само-сознания личности в столкновении с внеличным «законом государства».
Логика развернутых диалогов была представлена на сценах театров абсурда, как брехня, и заменена системой продуманных нелепостей. Сама «субъективность» Сартра, будучи вывернута наизнанку, оказалась не чем иным, как очередной вариацией «объективации» мира все той же «проклятой необходимости», а отнюдь не пресловутой свободы.
Конечная ситуация во всех пьесах тетралогии мрачна: не поддавшись всеобщей нивелировке, оставаясь самим собой, Беранже оказался один. Один на один с убийцей, один среди стада носорогов, один перед лицом смерти, один, охваченный ужасом при воспоминании об арсенале бомб, увиденных среди прочих чудес во время полета. Поиски абсолюта привели к мрачным результатам. Нигилистический смех над абсурдностью и уродством социальной жизни сменился мучительным переживанием кошмаров изолированного, «подпольного» бытия.