Универсальность решений
Конечно, это нечто гораздо более скромное, чем претендующие на универсальность решений пьесы Э. Ионеско или С. Беккета. Однако некое духовное родство связывает их с «Карьерой мота» (и, может быть, это менее удивительный случай проникновения в оперу черт драматургии абсурда, чем, например, случай с «Жюльеттой» Богуслава Мартину, оригинальной «оперой абсурда», сочиненной в Париже еще в 1936 г.). Но так или иначе, «Карьера мота» — это остроумная «заупокойная служба» по опере, символическая «черная месса» искусству традиционной европейской оперы, господствовавшей на музыкальной сцене почти три столетия.
Документальная драма
Наконец, документальная драма, не останавливаясь ни перед чем, не щадя чувств зрителя напоминанием о садизме, лагерях смерти и преступниках фашизма, неумолимо и совсем уже неожиданно перекликается с еще одним новым театральным явлением Запада — с «театром жестокости». И хотя перекличка эта симптоматична, но вопрос о «театре жестокости», полностью противостоящем интеллектуализму и связующем особой нитью драму абсурда с обновленной традицией экспрессионизма,- проблема особая, тема иной статьи.
Финалы актов
Актеры играли в брехтовском ключе, в так называемом эпическом стиле, отказавшись от техники «вживания» в образ. Финалы актов исполнялись всей труппой, в полный голос, при ярком свете, прямо на зрителя. Это были своего рода призывы, крики, носившие характер прямого провоцирования зрителя. Созданию эпического стиля игры способствовали и хоры, и щиты, на которые проецировались заголовки отдельных сцен. Спектакль Пикколо-театра (особенно во второй редакции — 1958 г.) был истинно брех-товским, объединяя элементы площадной, откровенно зрелищной драматургии и повествовательного, эпического театра.
Целая эра идеалов ненависти
Сложность и в то же время связь не о гуманистических направлений с некоторыми традициями литературы прошлого — в особенности с нравственной философией и критическим методом реализма Достоевского и Толстого — заключается в характерном сочетании проповеди идеала добра с жестокой демистификацией социальной действительности, срыванием всех и всяческих масок в творчестве современных западных художников-гуманистов.
Английская историческая драма
Кажется, что английская историческая драма на рубеже 50-х и 60-х годов становится преимущественно религиозной. Шестнадцатый век — время действия «Лютера»: начало реформации в Европе, атаки Лютера на церковников, отстаивание им чистоты и истины священного писания. Тот же шестнадцатый век — время действия «Человека для любой поры»: Томас Мор выступает против реформации, при этом он также сражается за истину и чистоту священного писания. Пьесы как будто бы даже полемизируют друг с другом: в одной — герой отдает всю жизнь борьбе за реформацию, в другой — идет на плаху, не соглашаясь с реформацией. Но, в сущности, и Болт, и Осборн, и главные герои их пьес совершенно равнодушны к вопросам религии. Абсолютно не существенно для них, нужна ли была реформация с религиозной, да, пожалуй, и с исторической точки зрения. Трудно найти более нерелигиозных людей, чем Лютер Осборна или Мор Болта. Религиозная тематика выбрана авторами, чтобы поставить вопросы о вере и верности в самой общей и несколько приподнятой форме — о вере, как общей идее, ради которой живет человек, о верности как свободном и полном, если надо, и героическом, выражении своей личности. Тематики лучше и ближе к своему времени для раскрытия этих мыслей драматурги не нашли.
Герман Ройтер
Из всех названных до сих пор композиторов немецкого музыкального театра Герман Ройтер, может быть, наиболее компромиссный и наименее оригинальный. Это достаточно ясно уже из упрощенческого «классицизма» с реминисценциями из немецкой романтической музыки и заимствованием некоторых технических приемов у Орфа в «Одиссее» (1942), вероятно несвободном от «стилистической конъюнктуры» 30-40-х годов. Однако Ройтер и сегодня еще пользуется солидным влиянием. Начиная свою творческую биографию в русле фестивалей Донауэшингена и Баден-Бадена 20-х годов, Ройтер в целом остался верен принципам эпического музыкального театра, руководствуясь теми представлениями о театральном новаторстве, которые он смог почерпнуть у Брехта. Сегодня в его многочисленных композициях радикализм драматургии все же идет далеко впереди поисков в области нового языка и стиля.
Хор пожарников
Все особенности проявили себя в творчестве наиболее оригинального представителя швейцарской школы интеллектуалистов — Макса Фриша. Героем его драматургии является безответственный представитель толпы, обыватель. В этом смысле Фриша можно считать прямым последователем Брехта. В пьесах «Андорра» и «Бидерман и поджигатели» Фриш по-брехтовски исследует пристально и беспощадно весь механизм «шкурных» интересов трусости, эгоизма и безответственности толпы Бидерманов, поведение которых и приводит к тому, что они преспокойно терпят у себя на чердаке баки с бензином, холуйски угощают «поджигателей» жирным гусем (снова этот пресловутый символ немецкого филистерства — гусь!) и угодливо дают в руки «поджигателей» спички; затем удивляются, что в их доме начинается пожар.
Проблемы «свободы и порядка»
Уже во время самого мирного митинга убит другой солдат — Хорст.
Пацифизм не действует, пацифизм бессилен. Как приостановить убийства на земле? Будет ли им конец? Тяжким раздумьем приговоренного к смерти сержанта армии ее величества королевы английской Масгрейва, так похожего на проповедника, аскета и фанатика, заканчивается пьеса Ардена. В предисловии к ней автор заметил также, что произведение его направлено против насилия, и не дай бог подумать, что оно защищает «кровавую революцию», но и «полный пацифизм» для автора — слишком «твердая доктрина». В другой статье, отвечая на вопросы журнала «Le theatre dans le monde» о судьбах реализма, Арден заявил, что во всех своих пьесах он исследует прежде всего проблемы «свободы и порядка» и считает их как психологическими, так и социальными, полагая, однако, что «социальные связи в большей мере, чем психологические, стимулируют современных писателей». В сезон 1959/(50 г. внимание лондонской театральной общественности приковала постановка пьесы Роберта Болта «Человек для любой поры», в сезон 1960/61 г.- пьесы Джона Осборна «Лютер». Примерно в то же время с успехом были осуществлены постановки «Святой Иоанны» Шоу и «Жизни Галилея» Брехта. Во всех этих спектаклях говорилось о верности и неверности, об умении быть стойким и об отсутствии стойкости, о совести и общественном долге, о природе героического.
Метафоричность языка французской драмы
Гамлетовское «Слова, слова, слова…» стало как бы эпиграфом ко всему разрушительному, анти идеологическому пафосу абсурдистской драмы. Как в ее первоначальный, французский период, так и в период ее дальнейшего, английского развития. В английском абсурде доминирующей интонацией стало раздражение на весь белый свет, главной темой — взаимонепонимание близких людей; мотивы пресловутой «некоммуникабельности», если и родились в драме француза Камю «Непонимание» (1944), то по-настоящему были развиты именно в английской драме 50-х годов, в пьесах «рассерженных», а затем в пьесах английского абсурда. Только позднее английская драматургия обратится к исследованию социальных, бытовых, исторических аспектов современного мира.
Драматургия абсурда
Являясь глубочайшим почитателем великого Брехта, Сартр утверждает, что в «Годо» Беккет учится у Брехта и является его прямым продолжателем; нам же представляется, что Беккет сам оказывается как бы в роли одного из брехтовских персонажей: в позиции изолированного и беспомощного индивида, который, будучи не способен понять природу подавляющих его сил, не способен и бороться против них.
Собственный «театр абсурда»
Современная английская драма
Драматизм образа Юрека
Конец Колина
Вторая поправка Мерсера
Первая поправка
Атмосфера страха
Творческая эволюция
Эксперимент строительства социализма
Внешняя картина